Площадь Согласия - Страница 66

Спустя полгода Вадим выполнил свое обещание и предоставил Инне полную историю ее семьи. Он даже смог отыскать дом прадеда, вернее, то место, где дом стоял прежде. Старое трехэтажное здание, пострадавшее от бомбежек, после войны никто не собирался восстанавливать. Руины снесли одними из первых, а на освободившейся территории построили новый помпезный дом с кинотеатром. В глазах ближайшего окружения Инночка тут же обрела новый статус. Еще бы! Не каждый мог похвастать родословной, берущей начало с петровских времен!

Летом благополучная во всех отношениях молодая семья отправилась отдыхать в Крым, а по возвращении вынуждена была познакомиться с новой соседкой по коммунальной квартире. Известие было не из разряда приятных: едва женившись, Вадим написал заявление на расширение жилплощади и небезосновательно надеялся, что освободившаяся к тому времени одна из комнат достанется ему. Но кто-то наверху решил иначе.

Соседка Лана была на пять лет старше Инны и на год старше Вадима, но выглядела максимум на двадцать пять. Окончив иняз, она возила по Ленинграду группы иностранцев и даже дважды выезжала за рубеж, что было в те времена большой редкостью. Всегда с маникюром, с самой модной стрижкой, с ног до головы одетая исключительно в импортные вещи, она олицетворяла собой тайную мечту всех замученных бытом и вечным стоянием в очередях советских женщин.

С появлением новой соседки и без того нескучная жизнь обитателей шестикомнатной коммуналки окрасилась в новые цвета, а сами жильцы разделились на два лагеря. Мужская половина Лану просто боготворила: все вдруг стали ходить с подтянутыми животами, перестали появляться на кухне в не первой свежести спортивных штанах и, что самое интересное, прекратили материться по поводу и без. Даже если кто-то ненароком занял чужую конфорку или надолго оккупировал ванную с туалетом!

Женская же часть, возглавляемая персональной пенсионеркой, работавшей в свое время, кажется, с самой Крупской, люто возненавидела поселившийся в квартире классово чуждый элемент и строчила по этому поводу жалобы во всевозможные инстанции. Сама же Лана, казалось, не обращала на всю эту суету никакого внимания. Быстро вычислив в этом людском котле интеллектуальную элиту, ровно через неделю она сама постучалась в комнату к Самсоновым, а спустя месяц те даже не представляли, как жили прежде без этой приятной во всех отношениях молодой женщины: устраивали по вечерам совместные чаепития, ходили в театры на премьеры, куда Лана доставала билеты. К тому же, если была свободна, она никогда не отказывалась присмотреть за Юлькой и отпускала Самсоновых в кино или в гости к приятелям.

Обладая в силу своей профессии познаниями в области истории и архитектуры города, соседка подолгу спорила на эти темы с самим Вадимом, а однажды удивила своей осведомленностью даже пресловутого профессора: исправила оговорку в толковании геральдики на каком-то здании. Не уставая ею восхищаться, Инна слушала эти споры с открытым ртом. Правда, в отношении к ней самой у Ланы порой проскальзывала какая-то снисходительность. Однако, выяснив, что Инна является представителем весьма знатного рода, что сумел доказать ее муж, она задумалась, а через день предложила Вадиму подзаработать: среди туристов встречалось немало как русских эмигрантов, так и их отпрысков. Естественно, все они интересовались своими предками и желали узнать как можно больше. За деньги.

Работа закипела. Увлеченный новым делом, Вадим стал позднее возвращаться домой, на ходу ужинал, перекидывался с женой парой слов и спешил с бумагами в комнату Ланы. Возвращался он далеко за полночь, ложился в кровать и, чмокнув жену в щеку, тут же поворачивался на другой бок. Поначалу Инна была вынуждена с этим мириться. Во всяком случае, муж был на глазах, да и в материальном плане семье зажилось намного легче. По всем канонам Самсонов был и оставался хорошим мужем: никогда не повышал голоса, никогда ничего не требовал и мог довольствоваться малым. По большому счету ему было абсолютно все равно, как прожарены котлеты, выглажены ли рубашки, вымыты ли окна.

Стараясь не реагировать на многозначительные взгляды соседей и не слушать никаких сплетен, в одну прекрасную ночь Инна поняла: как женщина она Вадима больше не интересует. Беззвучно проплакав от обиды до рассвета, наутро она поделилась этим открытием с Ланой, которой по-прежнему беспредельно доверяла.

— А ты посмотри на себя в зеркало! — вдруг услышала она насмешливый ответ. — Неужели ради того, чтобы так выглядеть, надо было выходить замуж?

Как в тумане, Инна вернулась в комнату, подошла к трельяжу у окна и внимательно осмотрела себя со всех сторон. А ведь и правда: за заботами о семье она совершенно забыла о себе — собранные тугой резинкой непонятной длины волосы, неухоженные руки, видавшая виды немодная одежда. К тому же поправилась за полтора года на целых шесть килограммов. И это при ее-то невысоком росте! Даже огромные карие глаза, казалось, потускнели и не выражали ни-че-го.

Пребывая в полной растерянности от этого неприятного открытия, назавтра она первым делом зашла в парикмахерскую, выстояв огромную очередь в Гостином Дворе, купила две импортные кофточки, там же, переплатив, купила с рук модные сапоги на высоком каблуке и косметический набор «PUPA»…

На произошедшие с женой перемены Вадим никак не отреагировал. Наскоро поужинав, он достал из портфеля две пухлые папки и снова закрылся с Ланой в ее комнате. Составив грязную посуду на поднос, Инна отнесла ее на кухню, сгрудила в раковину… Огромными горошинами по щекам покатились слезы. На удивление, рядом никого не оказалось — соседи сидели по своим комнатам и смотрели новую кинокомедию. По коридору разносились залпы смеха, а Инна, не переставая смахивать рукавом слезы, все терла, терла тарелки, сковородки, кастрюли…