Площадь Согласия - Страница 41

Вдруг ему показалось, что кто-то снова открыл входную дверь в блок, но не так смело и уверенно, как пришедшие ранее. Быстро погасив свет, он настороженно застыл в темноте. Тишина. Но только он раздосадованно вздохнул и перевел взгляд на отражавший свет уличных фонарей потолок, как послышался робкий стук, который совпал с очередным залпом смеха за стенкой. После этого ручка двери медленно повернулась, и на фоне пробивавшегося из соседней комнаты света возникла девичья фигура. Давно привыкнув к темноте, он дождался, когда девушка снова потянула дверь на себя, и насмешливо спросил:

— Ты кого-то ищешь?

Раздался щелчок выключателя. Вздрогнув от неожиданности, Тамара зажмурилась, затем открыла глаза и, обнаружив Алексея лежащим на кровати, облегченно вздохнула:

— Я уж решила, что ошиблась комнатой.

— Ошиблась, — даже не пытаясь унять раздражение, подтвердил он. — Тебя здесь ждали ровно час назад.

Тамара замерла: она с трудом вырвалась из компании приятелей, продолжавших догуливать в одной из комнат. Но тяжелее всего было спуститься на этаж ниже, пройти по коридору четвертого курса, открыть дверь, из-за которой доносились весьма характерные застольные звуки, постучать к Алексею, снова открыть дверь… И вдруг такой прием.

— Прости, — пробормотала она и бросилась вон из комнаты.

«Дура, глупая дура!» — ругала она себя, с трудом различая обратную дорогу.

Тамара тенью пронеслась по длинному полуосвещенному коридору, повернула направо, проскочила мимо лифтов, добежала до лестничной площадки, и вдруг кто-то сзади схватил ее за плечо. Испугавшись, она попыталась вырвать руку, резко развернулась, но, не рассчитав ширины проема, больно ударилась лбом о косяк двери. Из глаз посыпались искры. Охнув, Тамара схватилась за ушибленный лоб и только тогда рассмотрела Алексея.

— Ненормальная! — услышала она и, не в силах терпеть боль, расплакалась. Боль она не выносила с детства: белела лицом и буквально теряла сознание от любого мелкого пореза пальца, от ссадины на коленке. Взрослея, усилием воли она пыталась изменить болевой порог, но получалось это плохо. — Ну прости. Пожалуйста.

На сей раз в его словах вместо холодной сдержанности и раздражения звучали искреннее сожаление и сострадание.

— Думал, что ты уже не придешь. Разозлился, — погладил он ее по длинным растрепанным волосам и прижал к себе.

Дождавшись момента, когда плечи Тамары стали реже вздрагивать, Леша слегка отстранил ее от себя и попробовал осмотреть место удара. Но девушка быстро отвернулась.

— Я только хочу убедиться, что ты не рассекла кожу, — попытался объяснить он свои намерения. — Дверь чуть с петель не снесла.

Вняв его просьбе, Тамара закрыла глаза и послушно повернулась к нему лицом. Осторожно отодвинув густую челку, Алексей чуть не присвистнул: над левой бровью темнела огромная вертикальная ссадина.

— Ничего себе! Надо холод быстрее приложить, иначе синяк надолго останется. Пойдем.

Но едва он взял ее за руку, как Тамара резко ее выдернула и, отступив на шаг, покрутила головой.

— К тебе не пойду.

— Тогда пошли к тебе.

— Не могу.

— Тебя сложно понять: ко мне — не пойду, к себе — не могу. Ты вообще-то где сегодня ночевать собралась? — поинтересовался Алексей.

— У девчонок в шестьсот пятой, — вспомнив о скорее всего расплывшейся под глазами туши, Тамара отвернулась. — Соседка попросила до шести утра не возвращаться.

— Теперь понятно, — вспомнив разговор со Щедриным на берегу реки, усмехнулся Алексей. — Только знай: еще пять минут — и к утру твой синяк не заметит разве что слепой.

В этот момент из коридора раздались громкие нетрезвые голоса. Различив среди прочих бас Фили, Тамара вздрогнула.

— Я пошла, — дернулась она в сторону лестницы, но Алексей быстро схватил ее за руку, развернул спиной к окну и обнял, закрыв собой от любопытных глаз.

Спрятав у него на груди заплаканное лицо, Тамара сжалась.

— Леха! — услышала она возглас Фили, когда, казалось, не обратив никакого внимания на обнимающуюся пару, компания мирно проследовала мимо и стала спускаться по лестнице. — А ты куда пропал? Ну-ка, покажи, кто с тобой?

— Вали! — не оборачиваясь, грубовато ответил ему Алексей и еще крепче прижал к себе девушку. — Иди, куда шел.

— Понял, — добродушно согласился Филя и, пошатываясь, поспешил за остальными.

— Я его боюсь, — прошептала Тамара. — Когда увидела цветы, побежала к тебе, а он…

— И что он? — насторожился Алексей.

Оттого, что она его искала, на душе стало тепло.

— Ничего… Но раньше мне казалось, что Филевский — твой друг.

Словно что-то обдумывая, Алексей нахмурил брови и, слегка отстранив от себя податливое тело, очень серьезно произнес:

— Запомни: у меня только один друг — Артем. Все остальные — приятели или просто хорошие знакомые. А с Филей на всякий случай будь поосторожнее. Да и с другими тоже.

Говоря это, он продолжал гладить Тамару по распущенным волосам, затем привлек к себе ее голову и, стараясь не коснуться ссадины, осторожно поцеловал в лоб.

— И все-таки пойдем ко мне, — снова предложил он. — В холодильнике есть лед, да и бутылка шампанского еще не совсем согрелась. Не будем же мы до шести утра стоять на коридоре?

— Хорошо, — поколебавшись, согласилась Тамара.

Продолжая наблюдать за ней краем глаза, Леша отдал должное ее решительности: попадись им навстречу кто-нибудь из «шестерок» декана — завтра могло случиться много шума. Радченко с новой дамой! А уж о Крапивиной, слывущей до этого недотрогой, сплетен хватило бы на всю оставшуюся в общежитии жизнь! Странно, ведь раньше он никогда не задумывался, что чувствовали девушки, которых он приводил к себе по ночам.