Площадь Согласия - Страница 125

125

Посматривая на талончик с указанным временем, которое давным-давно истекло, Тамара никак не могла понять, как же женщины попадают в кабинет: вроде бы есть запись и очередь, а вроде и нет. Одни, как и она, робко озирались по сторонам и молча следили за медленным продвижением очереди; другие пытались скандалить; третьи, даже не спрашивая, кто последний, с ходу открывали дверь и подолгу засиживались у врача.

Тамара попала на прием одной из последних.

— Замужем? — как выстрел прозвучал вопрос моложавой женщины (прежняя врач ушла на пенсию). — Все ясно. Студентка, — уловив смущение на лице пациентки, устало заключила она. — Раздевайтесь.

Отвечая на вопросы, Тамара разделась, забралась на ужасное кресло и в страхе закрыла глаза.

— Очень похоже на беременность, — словно во сне услышала она. — Будете сохранять или пойдете на аборт? — задала доктор, по всей видимости, привычный вопрос.

— Не знаю, — мгновенно пересохшими губами еле вымолвила Тамара. — Мне надо подумать.

— Хорошо, думайте. Время еще есть, — вздохнула врач. — Но на всякий случай я выпишу вам направления на анализы.

Путаясь в одежде, трясущимися руками Тамара стала одеваться за ширмой. Когда она вышла и присела на стул, врач протянула ей несколько листков:

— Вот эти анализы сдайте пораньше, они дольше делаются, вот эти — можно незадолго до операции, мазки будут у меня уже завтра… С решением рекомендую не затягивать, ситуация вряд ли утрясется сама собой. — И, захлопнув медицинскую карточку Крапивиной, громко прокричала: — Следующая!

Забрав одежду из гардероба, Тамара вышла на крыльцо. Яркое весеннее солнце давно закатилось за горизонт, на улице похолодало, а в сумрачном небе над крышами ближайших домов висел желтый серп полумесяца. Судорожно вдохнув весеннего воздуха, она зябко закуталась в легкое пальто и побрела к троллейбусной остановке. Но стоило ей мысленно вернуться к испытанному десять минут назад шоковому состоянию и фразе, услышанной от гинеколога, как глаза тут же заволокло туманной кисеей, а сознание словно заблокировалось множеством вопросов, на которые у нее не было ответа.

«Почему случилось то, чего я боялась больше всего? Что теперь делать? Как сказать Леше? Если сейчас он предложит мне выйти замуж, получается — я вынудила его это сделать? Ведь я даже не знаю, любит ли он меня? А как же без любви? — застучало в мозгу. — И что скажет мама? Подумать жутко, что будет, если она узнает! Согласиться на аборт? Но ведь это больно и страшно! А вдруг после этого у меня не будет детей?»

В памяти тут же всплыла тетя Аня, мамина родная сестра, которая много лет счастливо прожила в браке, но так и не заимела детей. Она очень любила племянников, баловала их подарками, особенно Тамару, и та с нетерпением ждала ее приездов. Одно ее удивляло: почему у такой доброй и ласковой тети нет детей? Конечно же, воспитанная и тактичная девочка вслух таких вопросов не задавала. Зато с какой гордостью бездетная семейная пара появлялась вместе с Тамарой на ялтинской набережной! Семь лет подряд, до случившейся три года назад внезапной смерти дяди Саши, мама отпускала дочь на юг вместе с родственниками. Вот там-то однажды ночью и услышала она, как горько плакала тетя, узнав от главврача санатория, что никакой надежды иметь собственного ребенка у нее не осталось — то ли это последствия пережитого в детстве военного лихолетья, то ли были другие причины. Какая уж теперь разница…

Тамара давно миновала троллейбусную остановку. Огромные слезы-горошины беззвучно катились по щекам, а в голове продолжали мелькать судьбы женщин, попавших в такую же ситуацию. Чего стоила переполошившая институт год назад история с третьекурсницей, долго скрывавшей беременность, у которой прямо на занятиях начались преждевременные роды: и ребенок погиб, и сама была вынуждена забрать документы и скрыться в неизвестном направлении.

Когда Тамара дошла до ступенек общежития, слез уже не было да и многочисленных вопросов тоже. Лишь странное отупение уставшего от перегрузки мозга, в котором все безответные вопросы слились в один: что скажет Алексей? Скрывать и отнекиваться не имело никакого смысла. Он давно научился разгадывать ее настроение, повторяя, что ее с головой выдают зеленые глаза, которые, словно знаменитое институтское зеркало, отражают не только то, что снаружи, но и что внутри.

Тамара поднялась на пятый этаж и обнаружила, что дверь Лешиной комнаты закрыта. Означало это лишь одно — обитающий здесь студент ушел надолго. Отыскав в сумочке ключ, она открыла замок: две составленные рядом кровати, на одной из них — следы лежавшего на покрывале человека, брошенная как попало сумка с дипломным проектом, беспорядочно висевшие на спинке стула пиджак, брюки, рубашка, скомканный галстук, распахнутая дверца шкафа… Все это было несвойственно Алексею — за время учебы в спортинтернате тренеры и воспитатели приучили его к идеальному порядку, и не убранную в шкаф одежду и валявшуюся на полу сумку Тамара видела впервые.

Машинально поправив покрывало, она аккуратно повесила костюм с рубашкой в шкаф, переставила сумку под стол, устало присела на стул и взглянула на часы — половина одиннадцатого. Куда же он пропал? Никакой записки… Не пришел к зеркалу, как обещал… А вдруг это и есть ответ на мучивший ее вопрос? Еще раз внимательно осмотревшись по сторонам, она тяжело вздохнула… и, закрыв лицо руками, расплакалась.

Ей, измученной за день, с каждой минутой становилось все труднее сдерживать себя, чтобы не разрыдаться во весь голос. В соседней комнате слышались мужские голоса, да и Леша, в конце концов, вот-вот должен был вернуться. С трудом уняв очередной спазм, она перевела заплаканный взгляд на кровать и в ту же секунду поняла, что хочет уснуть и забыть весь этот кошмар! Но лечь спать, не дождавшись Алексея, не позволяли две вещи: во-первых, в этой комнате она привыкла делать это только с ним, а во-вторых — гордость: не пришел на встречу да и сейчас неизвестно где пропадает.

125