Площадь Согласия - Страница 115

115

— Надо же… А я уж решила, что он на нас обиделся за вчерашнее: оставили одного, полвечера провели на террасе.

— Ну что ты! Ты ему очень понравилась, поверь мне, — попыталась оправдать мужа Инна и добавила с улыбкой: — Но он так и не понял, почему ты приехала без предупреждения! К слову, я даже рада, что его нет с нами. Разве мы смогли бы столько рассказать друг другу в его присутствии? Вот и дверь открыли! — заметила она.

Толпа, главным образом действительно туристы, тут же пришла в движение.

В первом отделении проголодавшаяся публика поедала праздничный ужин, запивала его знаменитыми французскими винами и танцевала в свое удовольствие на выдвижном подиуме под живую музыку. К началу самого шоу народ разогрелся и готов был переварить что угодно. Но красочный костюмированный спектакль-фантазия в этом вовсе не нуждался: пластика, отточенные движения, порой немыслимые, постоянно меняющиеся костюмы, музыка, игра света… Главных героев то сводил вместе танец, то разводили в стороны люди и обстоятельства. Финал тоже можно было трактовать по-разному: вроде как разошлись навсегда, а вроде осталась надежда, что встретятся вновь. Здесь уж — чья душа чего пожелает.

«Все, как в жизни, — мелькнуло у Тамары, завороженной воплощенными в танце чувствами. — Красиво, захватывающе и… недолговечно. Видимо, если люди часто играют чувства на сцене, у них не остается сил проживать их в реальной жизни», — вспомнила она вдруг о Еве…

…Во время сессии не было ни одного дня, чтобы Тамара с Алексеем не провели хотя бы час вместе, но чаще всего они просто не разлучались сутками. И этому не могло помешать даже не совпадавшее по времени расписание экзаменов и консультаций!

Они и это умудрились превратить в элемент любовной игры: если Тамаре предстоял экзамен завтра, а Алексей сдал свой сегодня, он с серьезным видом принимался гонять ее по конспекту. Но продолжалось это максимум полчаса — оба были заядлыми спорщиками и время от времени между ними возникала словесная перепалка по какому-нибудь вопросу. Чаще всего она перерастала в шутливую потасовку, затем все это прерывалась страстным поцелуем, а тот, в свою очередь, переходил в близость. Но иногда поцелуи растягивались надолго, и переполненная нежностью прелюдия шаг за шагом поднимала обоих до такого пика желания, что все следовавшее далее воспринималось как живительная влага в засушливый день, как глоток свежего воздуха в сведенные спазмом легкие, как яркие вспышки света, озаряющие путь в конце ведущего неведомо куда тоннеля.

Отдавшись во власть непознанных ранее ощущений и полностью доверившись мужчине, в объятиях которого можно было спрятаться от всех и вся, Тамара порой забывала и о сессии, и о возможности неожиданного визита декана, и о том, что их встречи уже перестали быть тайной для многих. Окруженная нежностью, заботой, вниманием, она чувствовала себя защищенной, желанной и счастливой настолько, что, когда Алексея долго не было рядом, пару раз даже всплакнула: от страха, что сказка растает, развеется, как сладкий волшебный сон, и ей снова придется существовать в безрадостной, бесцветной реальности. Но стоило ей услышать его шаги, увидеть предназначенную лишь ей улыбку, все пугающие мысли тут же куда-то улетучивались.

Как и когда готовился к экзаменам Леша, Тамаре было не понять. Учился он играючи, да и все другое делал словно играючи: внезапно исчезал и вдруг неожиданно появлялся то с коробкой конфет, то с апельсинами, то с цветами. Всякий раз, когда он вновь возникал на пороге, она отбрасывала в сторону постылый конспект и, махнув рукой на учебу, погружалась в состояние, где фантазии и реальность сливались воедино, и у нее даже не возникало желания отделить одно от другого!

Странное дело, но именно теперь, когда она не готовилась к экзаменам как следует, раз за разом повторялась одна и та же история: тянула самые легкие билеты, получала именно те дополнительные вопросы, которые второпях успевала повторить утром. Конечно же, здесь играло роль то обстоятельство, что в течение семестра у нее не было «хвостов» и преподаватели помнили ее не только по фамилии, но и по имени. Но видели бы они, как и под чьим чутким руководством Крапивина готовилась к сессии!

Если бы она знала тогда, что этот период будет недолговечным, то постаралась бы запомнить каждый день, каждый час, каждый миг в отдельности, собрала бы по крупицам, засняла на пленку и в самые тяжелые минуты жизни, не замечая бегущих по щекам слез, медленно прокручивала в памяти и переживала заново.

…Сессия у пятикурсников плавно перетекала в госэкзамен по научному коммунизму. Инночка, у которой уже вовсю выделялся животик, переживала за Артема гораздо больше, чем за свои собственные экзамены, и всякий раз испуганно округляла глаза при одном упоминании предмета «научный коммунизм». Словно это был какой-то страшный, диковинный зверь! На совместных встречах, которые стали почти традицией, Кушнеров поначалу настороженно поглядывал на Тамару, но, убедившись, что та не собирается рассказывать жене историю с пятикурсницей, успокоился и вместе с Алексеем постоянно подтрунивал над подружками.

Последний экзамен для второкурсников и госэкзамен пятого курса совпали в один день. Каждый получил то, что хотел: Тамара — свою привычную пятерку; Алексей, сумев очаровать преподавательниц в комиссии, тоже; Кушнеровы довольствовались четверками, но радовались ничуть не меньше.

Начинались долгожданные зимние каникулы, которые на этот раз Тамару совершенно не вдохновляли. Она даже не могла представить, как переживет двухнедельную разлуку с Алексеем, и тайно завидовала подружке: ее Артем всегда рядом — ночью, утром, днем.

115