Площадь Согласия - Страница 54

…Пять лет Юлия проработала в больнице санитаркой, окончила курсы машинисток, затем курсы немецкого языка, хотя знала его в совершенстве, устроилась на работу в школу и лишь спустя двенадцать лет вышла замуж за инженера со звучной фамилией — Рождественский.

Петр ее очень любил, но о прошлом жены не догадывался: на всякий случай она решила никому не доверяться в эти смутные времена. Вскоре родился сын Иван, а перед самой войной Петра арестовали, и он, как и Эдуард, навсегда исчез из ее жизни. Скорее всего она тоже отправилась бы в лагеря, но война помешала. С маленьким сыном на руках ей удалось эвакуироваться, документы затерялись. Во всяком случае, после войны никто и никогда не подвергал ее легенду сомнению. Вырастила, выучила сына, но то, что знает французский, долгое время продолжала скрывать даже от него…

— Да, судьба у твоей бабушки — не позавидуешь, — посочувствовала Тамара.

— Я иногда думаю: может быть, когда она меня нянчила, то втайне от всех позволяла себе разговаривать по-французски? Ну сама посуди, откуда у меня могла взяться такая любовь к Парижу? А язык? Я схватывала все с полуслова, впитывала, как губка! Но ведь это бабушка мечтала приехать в Париж и отыскать следы Эдуарда Полянского! Я тоже пыталась, но ни на одном из кладбищ могилы русского офицера с такой фамилией не нашла: а ведь столько запросов рассылала! Скорее всего он так и не добрался до Франции… Зато бабушкина мечта о Париже передалась мне и превратилась в сказку. Мне почему-то казалось, что именно в этом городе все у меня и произойдет: и на белом коне увезут, и принц мой меня здесь найдет, и любовь свою я повстречаю именно здесь…

…К началу соревнований на трибунах спортивного зала яблоку негде было упасть, как, впрочем, невозможно было попасть и в сам зал. Пораженные этим открытием, подруги с трудом протиснулись на балкон, но рассмотреть оттуда, что творится на площадке, было нельзя. Даже Тамаре, хотя она была выше Инночки на добрых десять сантиметров! Едва не плача от обиды, Кушнерова подпрыгивала и тщетно пыталась отыскать хоть маленькую щелку между спинами болельщиков и просто желающих поглазеть на первый волейбольный матч институтской спартакиады. В конце концов, устав бороться за место под солнцем, они спустились вниз и решили дожидаться окончания игры в холле.

Из открытых дверей доносился рев болельщиков, а они, грустные, стояли рядом с пустыми раздевалками и разговаривали о чем угодно, только не о волейболе.

— А что, жена Артема Кушнерова не желает посмотреть, как ее муж громит соперников? Ай-ай-ай! Нехорошо! — неожиданно услышали они знакомый голос и оглянулись.

Позади них, ухмыляясь, стоял Щедрин. Выглядел он забавно: давно не стриженные рыжие волосы курчавились так, словно час назад в ближайшей парикмахерской ему сделали химическую завивку.

— Ну точно клоун! — не удержалась Тамара. — Тебе только красный нос осталось прицепить и длинные штиблеты прикупить. Могу поспорить: Ленка вернется, увидит тебя таким и сразу бросит.

— Э! Э! Ты Ленку не трогай. Уж я-то знаю, что ты своей моралью кого угодно переубедить можешь. Последний денек свободой наслаждаюсь: завтра придется стричься, а то на военку не пустят, — пригладил он рукой рыжую шевелюру. — А военка пострашнее, чем ты и Ленка, вместе взятые. Так чего вы здесь стоите? — перевел он взгляд на Инночку.

— Лучше подскажи, как в зал попасть! — ответила за нее Тамара.

— Ха! А вы хотели! У нас же звездный состав! Да там добрая половина девчонок пришла специально на Радченко с Кушнеровым… — тут он глянул на Инночку, — пардон, на Радченко с Филевским поглазеть. В зале еще час назад все места были заняты!

— А почему ты не играешь?

— Что я, дурак? Смотреть, как дерутся за мяч другие, гораздо интереснее! — словно описав свои олимпийские достижения, гордо заявил Пашка. — И мне как почетному зрителю всегда найдется местечко. Вы действительно в зал не можете попасть? — сбросив петушиную спесь, спросил он.

— Не можем, — посетовала Инночка. — Я не думала, что будет столько народу.

— Могла бы у мужа поинтересоваться… Еще увидите, что к финалу будет твориться! Ректорат, деканаты в полном составе прибудут… — проворчал он. — Ладно, пошли за мной: жену Артема Кушнерова должны знать все.

Провести в зал девушек мимо грозных дежурных для Пашки и вправду оказалось делом простым. Гораздо сложнее было найти место, куда приткнуться: болельщики теснились не только на узких деревянных скамейках, они сидели в проходах на ступеньках, плотно стояли у стенки. Увидев это, Щедрин на секунду задумался, пригладил рукой торчащие волосы и, осененный идеей, дал знак подождать. Минут через пять он появился из двери раздевалки с высоко поднятыми над головой стульями. Не обращая никакого внимания на недовольные возгласы, он невозмутимо поставил их прямо перед первым рядом и махнул рукой Инне с Тамарой.

— Ты что наглеешь? — грозно дернули его сзади за плечо.

— Вот этих видишь? — кивнул Пашка в сторону пробиравшихся к нему девушек и снисходительно пояснил: — Так вот, чтобы не возникало никаких недоразумений, одна из них — законная жена величайшего игрока современности Артема Кушнерова, а вторая — подруга другого великого игрока Алексея Радченко. Еще вопросы будут?

За спиной замолчали. Окончание пафосной речи смогли услышать и Инна с Тамарой, что произвело на них различное впечатление: присев на стул, одна из них гордо распрямила спину; другая, почувствовав, что начинает краснеть, сжалась и уставилась взглядом в пол.