Площадь Согласия - Страница 121

121

В субботу с самого утра команда строительного факультета словно испарилась. Искать кого-то, кроме Ленской, участвующей в заседании СТЭМа, было бесполезно: все спрятались в квартире жившего неподалеку от нового корпуса члена команды и продолжили репетиции. А потому как ни хотелось Тамаре хоть на минутку встретиться с Алексеем, который должен был вернуться утренним московским поездом, она так и не посмела нарушить установленные для всех правила.

Ровно за полчаса до пяти, прикрываясь черными покрашенными простынями, команда строителей появилась в вестибюле. Окруженные плотным кольцом доверенных лиц, не позволивших никому догадаться, что за образ представляет команда, они скрылись в отведенной им репетиционной комнате рядом со сценой. Никто не заметил, что под тканью были спрятаны огромные крылья из гусиных перьев, которые в достаточном количестве приволок из деревни от бабушки Скороходов. Уж неизвестно, всю ли деревню он раскулачил или только родную бабку, но красили и сшивали перья целую неделю!

По счастливому жребию представлять команду они должны были последними. Разведка непрестанно доносила свежие новости: среди названий команд — никаких неожиданностей, в общем и целом — все как и прежде. В том числе — главный соперник, команда КВН робототехнического факультета, выигравшая до этого два турнира подряд.

В целях сохранения победоносного настроя за выступлениями конкурентов из-за кулис следили только Лариса с Тамарой. И это оказалось оправданным: робототехники со своими «Итальянцами в России» были на голову выше остальных соперников и покидали сцену под несмолкающие аплодисменты.

— Ребята, мы лучше! — тем не менее подбодрила выстроившуюся за кулисами команду Ленская.

На сцене погас свет, все быстро рассредоточились, заняли свои места и…

— Команда строительного факультета представляет свой супер-р-р-ор-р-ригинальный и новатор-р-р-ский проект — «Белая вор-р-рона»! — громко объявил ведущий.

В ту же секунду на сцене высветились восемь черных силуэтов. Свет постепенно становился ярче, вот уже стали различимы опущенные вниз головы, и вдруг… зазвучали фанфары, все как по команде развели руки в стороны, и то, что предстало перед зрителями, вызвало сначала гробовую тишину, а спустя секунды в зале грянул смех и аплодисменты.

Нужно было обладать очень богатым воображением, чтобы придумать такие образы — от большого, гордого, с огромными посаженными на клюв очками ворона до маленького вороненка-клептомана, увешанного всем, что могло попасться на глаза: бусами, часами, пробками от бутылок, новогодними игрушками, линейками, транспортиром… Вороненка изображал Трушкин, и на его голове красовался щедро залитый лаком начес. Но самой впечатляющей фигурой была атаманша — в длинном белом парике, раздобытом с невероятным трудом, с косо повязанной поверх него черной пиратской косынкой, прикрывавшей глаз, с огромными кольцами в ушах, ярко накрашенным маленьким клювом и в высоченных ботфортах. В придачу ко всему эта дама сердца приволакивала одну ногу — под брюками для достоверности была привязана трость.

— К-кр-р-р-ри-каз! — выставив ногу вперед и выпятив грудь, прокаркал самый важный ворон — Скороходов и, повернувшись вполоборота к залу, принялся что-то искать под крылом.

Фокус заключался в том, что под простыней был спрятан еще один клюв, в два раза длиннее: едва голова ворона исчезла под нашитыми перьями, как из прорези в спине высунулся второй клюв, добрался до стоявшего рядом Трушкина и вытянул у него из кармана длинную-предлинную шпору-гармошку. Глаза Мишки сошлись на переносице, а лицо мгновенно исказилось таким притворным ужасом, что зал просто грохнул.

— Караул!!! Грабят! — схватив одной рукой шпору, другой — клюв соседа, заорал он что было мочи. — Я буду жаловаться в деканат!

В этот момент Скороходов как ни в чем не бывало высунул назад голову с нормальным клювом, а огромный дополнительный так и остался в руке у Мишки. Взглянув на него, Трушкин рухнул на сцене как подкошенный, чем снова вызвал смех. Надо сказать, что падать его научил клоун из цирка, где работала билетершей родственница одного из артистов.

Напряжение, сковывавшее всех поначалу, спало, и дальше все пошло как по маслу.

— Кажется, зрители приняли! — От волнения Лариса не заметила, как крепко сжала Тамаре руку. — Теперь главное, чтобы приняло жюри.

Ленская переживала не напрасно. Несмотря на то что команду строителей долго не отпускали со сцены, оценки жюри были неоднозначными: от шести «пятерок» из девяти до одной тройки, одной двойки и даже одной единицы. В результате после первого тура они оказались лишь на третьем месте.

И хотя впереди были еще четыре конкурса, в команде воцарилось уныние.

— Ничего! — пыталась приободрить всех Лариса. — Скоро привыкнут!

— Это есть наш последний и решительный бо-о-о-й! — неожиданно громко затянула Лялька и, взглянув на Тамару, кивнула на гитару.

— За белой воро-о-о-ной, за факультет родной! — присоединился к ней Трушкин, а следом и все остальные.

На ходу импровизируя с текстом под мелодию «Интернационала», команда воспрянула духом… и выиграла домашнее задание!

Исполненная на одном дыхании сценка обучения птенца — Трушкина и переростка-второгодника — Скороходова грозной классной дамой — Лялькой прошла на ура! Зал расхохотался сразу, едва ученики-вороны появились на сцене: оба были в белых манишках и бесформенных черных шортах, но если у маленького Мишки они болтались много ниже колена, то у высокого Вити с трудом достигали середины бедра.

121