Площадь Согласия - Страница 107

107

— Ой, Томка, забыла! — виновато опустила глаза соседка.

— Мы мигом! — схватив одной рукой пустую сахарницу, другой Ленкину руку, Пашка тут же скрылся с ней за дверью.

В комнату они вернулись вместе с прихватившим бутылочку токайского вина Алексеем и снова ее покинули — на сей раз искать штопор.

Около полуночи, покончив и с курицей, и с пирогом, и со многим другим, что положили в сумки Тамарины родители и чего, по их мнению, должно было хватить дочери не на один день, компания дружно убрала остатки еды со стола и разделилась на пары. Оставив в комнате Ленку с Пашкой, Тамара с Алексеем спустились на этаж ниже и, не включая света, прямо за дверью комнаты стали целоваться.

— Слушай, а почему к тебе никого не подселили, как к Щедрину? — спросила она во время передышки и кивнула на вторую кровать. — Или здесь кто-то живет?

— Витька Шумов. Ты должна его знать, он староста нашей группы и староста потока. Его дочке недавно три года исполнилось, женился еще на подготовительном, сразу после армии. С тещей у него были напряженные отношения — отказывалась прописывать, а сейчас и рада его прописать, да Витька отказывается: есть куда удрать, когда с женой ссорится.

— И часто ссорится?

— Ну, пару раз в году живет дней по десять… Останься сегодня у меня, — неожиданно предложил он и, заметив, как Тамара вздрогнула и покраснела, одной рукой прижал ее к себе, а другой погладил по волосам. — Не бойся, отныне и навсегда все будет только с твоего согласия.

— Нет. Не могу, — отрицательно покачала она головой.

— Почему?

— Потому что… Не сегодня, — еще гуще покраснела она.

— Все в порядке? — сразу догадался Алексей и облегченно вздохнул. — Слава Богу! — коснулся он губами ее виска. — Но сегодня тебе все равно придется у меня остаться. Паша с Леной тебя не ждут, ты уж извини.

— Как? — отстранилась Тамара. — И я должна здесь спать? Но я не могу… Я не смогу уснуть в мужской комнате!

— Неправда, однажды ты уже здесь уснула. Когда делали Инночкины расчетки, помнишь? Но если на этот раз не уснешь, будешь рассказывать мне сказки, как Шахерезада.

— Я не люблю сказки.

— Почему?

— Не знаю… Я лучше стихи почитаю. А ты выдержишь слушать их до утра? — насмешливо поинтересовалась она.

— Попробую, — согласился Алексей и, показав рукой на постель, отбросил в сторону одеяло. — Только если рядом, на ушко: спортивные травмы — боюсь, не расслышу.

Тамара негромко рассмеялась и, подойдя к кровати, смущенно оглянулась.

— Отвернись, — попросила она, шумно вздохнула, быстро сбросила халат и юркнула под одеяло.

Уходит старый друг… Я наблюдаю:
Уходит молча… У него свой путь.
Как не догнать ушедшего трамвая,
Так наше время вспять не повернуть.
И все бессмысленно: я даже не пытаюсь
Его окликнуть. Знаю — никчему:
Мы нашу связь былую потеряли,
И притяженье душ равно нулю.
А ведь когда-то… Ведь совсем недавно…
Сто лет назад… Как лихо мчат года…
В толпе людской расстались на секунду,
А оказалось, разлучились навсегда.
И чувства постепенно отмирали —
Старели, забывались, став глухи…
Цветок усохший вовремя срезают,
Подкармливают новые ростки.
Уходит друг — и за его спиною
Смыкает ветви мой цветущий сад.
Печально, в нем чего-то не хватает.
…Но оба знаем — нет пути назад…

Третий час подряд Тамара читала стихи — разных авторов, о разных чувствах, смешные и, наоборот, очень и очень грустные. Алексей не мог вспомнить, когда слушал их в последний раз в таком количестве: скорее всего еще школьником, да и то если суммировать все годы учебы в школе и спортинтернате. Но, странное дело, он не только не устал их воспринимать, а и живо реагировал на темы, которые они затрагивали. Ему все было интересно: слушать, обсуждать, шутить, острить над показавшимися странными строками. То ли сам он находился в состоянии, когда сознание было открыто всему непонятому и ненужному ранее, то ли в том была заслуга Тамары, вкладывающей в каждую строчку особый смысл.

— Грустное какое-то стихотворение… И потом, трамвай, при желании, всегда можно догнать, — не согласился с автором Алексей. — Взять такси, например… Давай встретим вместе Новый год, — неожиданно предложил он.

В первую секунду Тамара воодушевилась, кивнула головой, как вдруг сникла:

— Не получится: группа еще три недели назад деньги собрала и меня назначила ответственной за встречу Нового года.

— Все понятно: жертва общественной жизни, — слегка обиженно подвел он итог. — Почти неделя впереди, неужели не справятся?

— У них без меня все развалится… Давай мы с тобой сразу после Нового года встретимся? В пятнадцать минут первого, например?

— Тогда уж лучше в половине первого, так надежнее, — вздохнув, согласился он. — Раньше не отпустят.

— Кого не отпустят? Тебя, что ли? — Тамара игриво сжала его шею руками: — А ну признавайся, где ты собираешься встречать Новый год?

Легким движением он тут же переместил их к ее собственной шее.

— Пока не знаю… Но вот так будет с любым, кто задержит тебя! И попробуй опоздать!

— Ни за что! — отчеканила она. — Иначе ты разнесешь пол-общежития!

— Вот именно, — выключил он настольную лампу и со вздохом прижал к себе Тамару. — В половине первого так в половине первого. Давай спать, общественница…

5

107